Два очередных однострочника, порожденных игрушкой в скайпе с Naians при участии больной фантазии и нежелания готовиться к экзамену.

"Страшная ночь". Персонажи(можно в пейринге): Сара, Юури, Вольфрам.
Как-то ночью Вольфрам просыпается неожиданно, как от толчка. Вокруг темно, как в подземном склепе – не горят ночники, фонари за окном, магические светильники в коридорах; ни луны, ни звезд не видно в небе. Чувствуя холодок, ползущий между лопатками, Вольф вылезает из постели, надевает тапочки, и бредет в коридор, спотыкаясь о предметы, на поиски тепла и света. Но попытки тщетны – замок словно вымер.
В замке пахнет опасностью.
Пусты и темны комнаты, не слышно дыхания спящих, не шумят круглосуточно работающие в лаборатории Аниссины приборы, ночной стражи нет на постах. Обмирая от иррационального чувства страха, огненный мазоку не в состоянии даже высечь огонь одеревеневшими пальцами. Воздух сгущается вокруг него темной пеленой, с трудом проникая в легкие, темнота давит на плечи. Тени, плотные, черные, не отбрасываемые чем-либо и оттого слишком пугающие, клубятся в углах, ползут по следу, оставаясь незамеченными глазу – но не сердцу, трепыхающемуся в грудной клетке.
И он чувствует, что стоит теням нагнать его, как его не станет. И он знает, что всех в замке уже постигла эта участь.
Холод между лопаток становится обжигающе ледяным.
Вольфрам бредет к тронному залу с открытым порталом на Землю. Там – свет, жизнь, там Юури, его семья и запах карри, там ночью комнаты залиты лунным светом, уютным, как колыбель, и звуками, умиротворяющими своей обыденностью – раскатистый храп, тихий сонный шепот, пение ночных птиц. Все это близко, на расстоянии вытянутой руки, ведь стоит дойти до тронного зала, войти в портал – и он спасен.
Зал близко, лишь завернуть за угол и сделать несколько шагов. Последний рывок - но юный демон замедляет шаг, двигаясь, как муха в сиропе, потому что слышит то, чего не может быть. То, чего не должно быть.
Он слышит смех. Заливистый, ласковый, торжествующий, жуткий. И видит свет, выбивающийся из-за угла – золотистый, нежный. Ненастоящий. Неживой. Отрезающий путь к спасению.
И он отступает, не в силах переступить порог и увидеть источник. И бросается прочь, в темноту, ставшую почти осязаемой. И вскоре застывает на месте статуей, не в силах вдохнуть воздух, густой, как патока. И уже не видит, как тени обступают его, обнимая почти нежно.

***
27 мао Юури к полудню возвращается в замок Клятвы на Крови. Навстречу ему выбегает Грета, бросаясь на шею, торопливо выходит Гюнтер, утирая батистовым платочком слезы умиления, Конрад улыбается, держась в стороне. Гвендаль, скептически хмыкнув, возвращается в свой кабинет. Служанки торопятся приготовить праздничный ужин.
Замок жив и весел, в окна бьет солнечный свет, щебечут птицы, взрывается что-то в лаборатории Аниссины, доносится гомон с улицы. Юури смеется, Юури счастлив вернуться домой. В малой гостиной его ожидает сюрприз – король Сарареги, почтивший визитом страну-союзник, улыбается ему светло и немного лукаво, бросается на шею, щекоча щеку локоном. Юури рад и смущен, он обнимает Сару, он говори, как рад видеть его, спрашивает, как он добрался.
Сара отвечает, что прибыл ночью, и смеется. Смеется заливисто, ласково, и слегка торжествующе. Его глаза сияют золотистым светом.
Вопрос, почему Вольфрам не вышел встречать его, так и не приходит Юури в голову.

"Поймай меня, если сможешь". Шин-О и Дай.Продолжение нашумевшего блокбастера про Шин-О – золотую рыбку!

Прекрасный юный рыб, сияющий золотыми чешуйками, краса и гордость подводного царства, всегда обладал незаурядными талантами. Раз в месяц, в полнолуние, поднимаясь к поверхности моря, он выплывал на лунную дорожку, серебрящуюся по воде, и на берег сходил прекрасным юношей с волосами золотыми, как его отполированные чешуйки.
Он проводил ночь на пляже, наслаждаясь неспешной ходьбой по мелкой гальке, зарывал пальцы в песок, лежал на берегу, позволяя волнам ласково лизать ступни, и глядел на небо, завороженный блеском луны. Порой он уходил со своего пустынного пляжа, окруженного густой древесной порослью, прогуливаясь по лесу, оглаживая кору деревьев подушечками пальцев, плетя венки из листьев, угощаясь дикой земляникой – под водой все эти простые радости были недоступны и неизвестны. Юноша-рыбка дышал человеческой грудью, наслаждаясь ароматами леса: горьковатым можжевельником, сладкими цветами и медом, сыроватым, прохладным запахом грибов.
Но вскоре рыбке наскучило в одиночестве бродить по лесу и пляжу. Он желал увидеть больше! Он, единственный из своего племени, был способен коснуться загадочной человеческой жизни так близко, и это пьянило.
И в одно из полнолуний он выплыл не к своему обычному пристанищу, а к одному из берегов, обжитому людьми. И вышел из морской пены, нагой и прекрасный, с белой кожей, сияющей лунным светом, волосами, в полутьме сверкающими ярче солнца; замер, наслаждаясь порывами ветра, касающимися тела, треплющими кудри.
И услышал щелчок. Один, и другой, и еще. И обернувшись на звук, увидел человека, держащего в руках небольшую коробочку с круглым, слегка выступающим глазом. Человек смотрел на него, не отрываясь, и руки его дрожали.
Шин-О повел плечами, словно пытаясь сбросить неуютное ощущение. Его движение вызвало у человека короткий восторженный вопль и очередную серию щелчков, изданную коробочкой.
Взгляд человека, восхищенный и жадный – о, знакомое ощущение, как часто царевич ловил подобные на своем роскошном хвостике или упругих плавниках!, был непривычным, но приятным. Шин-О развернулся и почти сделал шаг по направлению к человеку, но тот – ох, до чего же некстати, вдруг упал на колени, прижимая руки к носу, из которого хлынула кровь.
Юноша испугался и метнулся под воду, зарекаясь потакать любопытству, столь опасному, как оказалось, для людей. Нырнул – и исчез, только золото на миг блеснуло в глубине.
***
Молодой черноволосый человек до утра сидел на песке и как завороженный глядел на воду, прижимая к груди фотоаппарат.

Смотрите также